— Перебежками! Следим за воздухом! Не выпускаем друг друга из вида! Пошли! — Сол решил воспользоваться тем, что кто-то отвлек вертушку.
Справа послышались подряд два гранатных разрыва. Рокот вертолета стал перемещаться в ту сторону. Склон постепенно становился круче. Деревья росли реже. Местность просматривалась все дальше. Но, несмотря на это, мастер-сержант вновь появился неожиданно. Он отвел нас к какому-то кустарнику, тянущемуся невысокими, но густыми зарослями вниз по склону. Там нас уже ожидали Рипп и братья Ламберы.
Командир снова куда-то исчез, а мы, следуя его приказу, двинулись вдоль кустарника, готовые в любой момент нырнуть в заросли. И такой случай не замедлил представиться.
Послышался шум вертушки, и мы поспешили скрыться в жестких ветках. Заметили ли сверху какое движение в кустах, или просто решили пострелять наугад, неизвестно, но геликоптер прошелся над нами, поливая кусты из пулемета. Когда шум лопастей стих вдали, я услышал чей-то хриплый крик.
— А-а-а, дерьмо, дерьмо, дерьмо! — раздавалось из кустов справа от меня. Оттуда на четвереньках выполз Рипп. Его лицо и грудь были покрыты кровавой массой. Он продолжал ползти на четвереньках, хрипя сорванным голосом, — А-а-а…
Уиллис схватил его за плечо и опрокинул на спину.
— Куда тебя? — тревожно спросил он, осматривая бившегося в истерике солдата.
— А-а-а, — продолжал выть тот, — голова Тима- а…
— Что голова Тима? — встряхнул его Сол.
— Тиму прямо в голову попало, — неестественно отстраненным голосом сообщил Лем. Он вышел из кустов вслед за Риппом и теперь стоял, глядя перед собой отсутствующим взглядом.
— А-а-а… Его голова… Мне прямо в лицо… А-а-а, — продолжал бесноваться Рипп.
— Ясно. Халиль, приведи товарища в чувство, — Сол толкнул ноющего Риппа в сторону. — Курт, боеприпасы уТима…
— Я забрал, — не дал ему договорить Геркулес и выволок из кустов несколько подсумков.
— Хорошо, — одобрительно кивнул Уиллис. — Давай, парни, разбирайте и двигаем дальше.
Не успели пройти и пары сотни метров вниз по склону, как раздался грохот взрыва на том месте, где мы только что прятались от вертушки. Послышались многочисленные крики преследователей.
— Наш подарочек сработал, — ухмыльнулся Курт и тут же пригнулся. Прямо над его головой пулей срезало ветку.
— Ходу, парни, ходу! — крикнул Сол, протягивая леску от своего "сюрприза" к моему. Мы решили, по примеру Ратта, угостить преследователей двойным "подарком".
Так продвигались час за часом, то ныряя в заросли, прячась от приближающейся вертушки, то вновь ускоренно отрываясь от преследователей, буквально наступающих нам на пятки. "Угостившись" несколькими "подарочками", они стали двигаться гораздо осторожнее, что и позволяло нам каждый раз вновь отрываться, после того, как нас задерживал геликоптер. Если бы с него заметили хоть одного бойца, то на этом все бы и закончилось. С вертушки просто обстреливали бы нас до тех пор, пока не подошли пешие преследователи и не добили оставшихся в живых. Но, как говорится, Бог миловал, и геликоптер проносился над нашими головами, стреляя наугад, и больше ему, так как с Тимом, не везло. Нам же стрелять по вертушке еще в самом начале запретил мастер-сержант — шанс, что повредим военную машину из "политехов", фантастически мал, а вот себя обнаружим стопроцентно. Помогло и то, что склон вновь стал более пологим, а заросли более густыми.
Вот только Лем вызывал опасения. Находясь в шоке после потери брата, он, что называется, на автомате продолжал следовать за нами. Однако его лицо словно закаменело, а взгляд по прежнему оставался отсутствующим. Нередко кому-нибудь из нас приходилось насильно заталкивать парня в укрытие, или заставлять лечь. Он подчинялся не говоря ни слова, будто неодушевленный механизм.
Уже в сумерках, когда делали очередной рывок влево, чтобы сбить преследователей со следа, справа раздалось два подряд взрыва.
— Неужто еще кто из наших жив? — удивился я.
— Скорее всего, Ратт резвится, — предположил Феликс.
Он оказался прав. Голоса преследователей отдалились и вскоре совсем затихли. Слышны были только выстрелы из карабинов и автоматные очереди, которыми аборигены прошивали подозрительные кусты, но и те слышались все дальше и дальше.
Уже в темноте, когда мы продолжали спуск практически наощупь, время от времени перекликаясь, чтобы не потеряться, рядом вдруг раздался голос мастер-сержанта:
— Тормози, орлы, пока ноги себе в темноте не переломали. На сегодня бег закончен. Ищем подходящую поляну для ночевки.
— А эти? — Тяжело дыша, спросил Логрэй.
— Не бойся, солдат, эти не потеряются, — в голосе Ратта звучала насмешка. — Но сегодня они нас больше не побеспокоят.
И тут с Риппом, молчавшим с того самого момента, когда Халиль заехал ему в челюсть, случилась истерика.
— А-а-а, дерьмо! — бесновался он. — Закинули нас на погибель! Парни, вы поняли, да? Мы здесь все ляжем! Все! А-а-а, и никто нас не похоронит, и не будет нам могилок, парни! Сожрут нас черви в этой глуши. Где Тим, а, Лем, где твой брат? Где Найк, где Филипп, где другие парни?! Где?! Та-ам. Та-ам они остались. В этих чертовых дебрях. Их уже едят черви, и нас сожрут, и нас…
Голову Риппа резко откинуло назад. Из появившейся вдруг во лбу дырочки потек темный ручеек. Ратт убрал пистолет в кобуру.
Я тупо смотрел на падающее в кусты тело. Странно, но в душе почему-то испытывал только облегчение от того, что наконец-то прекратилась эта истерика.
— Геркулес, заберешь у него боеприпасы, — услышал я голос Уиллиса. — Под тело подложишь "подарок".
В его голосе звучала какая-то обыденность, будто ему ежедневно приходилось отдавать приказы подчиненным, обобрать труп товарища и подложить под него гранату… Товарища, убитого своим же командиром. Вероятно, это было связано с тем шоковым состоянием, в котором мы все пребывали после многочасовой попытки оторваться от противника, который гнал нас по поросшим лесом горам, словно стая разъяренных диких собак.
Ночью Сол разбудил меня для несения караульной вахты. Когда смена уже подходила к концу, мне послышались приглушенные всхлипывания. Присмотревшись, под одним из деревьев, я увидел Лема Ламбера. Он сидел, зажав руками голову и, тихо подвывая, плакал.
Я потерял семью, будучи грудным ребенком, потому не был знаком с горечью утраты родного человека. Однако, видя, как горько плачет этот здоровый парень, вдруг почувствовал какое-то стеснение в груди и подступившие слезы.
Возможно, нужно было что-то сказать Лему, но разве существуют такие слова, которые могут заставить забыть о гибели родного брата?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
